Потаповский, 12: Как слепой архитектор рыцарский замок для прекрасной дамы отстроил

Говорят, что самые крепкие браки — гостевые, когда супруги проживают отдельно друг от друга, в разных квартирах, и время от времени сходятся на общей территории. Главное, чтобы обитали они все-таки не слишком далеко, иначе встречи будут уж слишком редкими. Чета ремесленников и торговцев Заварских, довольно известных в дореволюционной Москве, подошла к решению этой задачи не без элегантности: дома супруги построили по соседству, в Потаповском переулке, который в ту пору назвался Большим Успенским. А чтобы здания помимо упрочнения брака еще и семейный бюджет укрепляли, их спроектировали многоэтажными, по полусотне с хвостиком квартир в каждом, частично превратив в доходные дома. При всей схожести обоих проектов, на мужской недвижимости немного сэкономили, а вот дом жены получился более динамичным и эффектным, да и построили его чуть раньше. Впрочем, это правило хорошего тона для любой крепкой «ячейки общества»: тратить на лучшую половину чуть больше и удовлетворять ее желания чуть раньше. Такой подход оценили и наши современники: буквально месяц назад московские власти признали дом Анастасии Заварской памятником культурного наследия.

Как Наполеон чуть не увез в Париж здание, соседствующее с домом на Потаповском

Построенный в самом экономически успешном для царской России 1913 году дом номер 12 в Потаповском переулке, с причудливыми изгибами фасада, затейливо украшенными эркерами, массивной входной дверью, эффектными башенками на крыше, навевает ассоциации о благородных рыцарях и прекрасных дамах. И не зря: рыцарства в истории его появления предостаточно. Взять хотя бы само семейство заказчиков. Благородной рыцарь, в роли которого выступил Павел Заварский, сын успешного торговца картоном и писчебумажными товарами, на себя записал более скромные владения по соседству, а «замок» предназначался для его супруги — прекрасной дамы Анастасии.

Рыцарский замок Анастасии Заварской и более сдержанный по стилю дом ее супруга Павла Заварского и поныне являются главными визуальными акцентами Потаповского переулка

Место для постройки обоих домов выбрали козырное, купив у потомков потомственного почетного гражданина города Лаврентия Уткина большой земельный надел в Большом Успенском переулке, буквально в двух десятках шагов от самой красивой московской церкви — храма Успения, построенного в 1690-х годах на углу переулка и улицы Покровки.

Храм Успения на Покровке на открытке XIX века

Эту церковь называли лучшим в Москве образцом нарышкинского барокко и восьмым чудом света, а во время войны 1812 года она так приглянулась Наполеону, что он тут же выставил вокруг нее стражу, дабы чудесную постройку ненароком не разрушили и не повредили ни свои, ни чужие. Хотя есть и другая версия.

Возмжно, наполеоновские планы этим не ограничивались: он задумал разобрать строение и по частям перевезти в Париж, а уже там собрать заново. Впрочем, советники-инженеры подрезали крылья мечтаниям великого французского императора, пояснив, что выполнить его пожелания технически невозможно. Тогда Наполеон принял другое решение — он повелел позолотить купол французского Дома Инвалидов, чтобы тот хотя бы отдаленно напоминал о роскоши московской святыни. Поговаривают, что даже покидая Москву, Бонопарт приказал пожечь город так, чтобы огонь обошел стороной так полюбившийся ему храм. В память об этом благородном поступке церковь порой стали величать не иначе как «русский Нотр-Дам».

Французский Дворец Инвалидов, купол которого приказал позолотить Наполеон, чтобы почаще вспоминать о красоте московского храма на углу нынешнего Потаповского переулка и Покровки

Как Луначарский восьмое чудо света спасал, а Каганович его разрушил

К церкви, которая столь благополучно пережила наполеоновское нашествие и даже некоторым образом повлияла на облик Парижа, столетием позже лояльно относились и советские власти. Чтобы вывести этот объект из-под прицела желающих разрушить все «до основанья, а затем...», нарком просвещения Анатолий Луначарский инициировал переименование ближайших переулков (Большого и Малого Успенского), чтобы убрать из их названий не модный тогда привкус «церковности», но в то же время — аккуратно сохранить культурное наследие. Так, в новом наименовании Большого Успенского, который и стал Потаповским, закрепили память о зодчем Петре Потапове, авторе церкви Успения на Покровке, а Малый превратили в Сверчков переулок, в честь купца Ивана Сверчкова, на деньги которого велась постройка этого храма. Но чтобы и такой подход к неймингу не вызывал вопросов, для официальной версии заслуги архитектора принизили, назвав его «крепостным каменщиком Петрушей Потаповым», что, в принципе, недалеко от истины. А для Сверчкова переулка даже дополнительную легенду изобретать не стали, посчитав, что живущая за печкой даже самых нищих домов голосистая козявка дополнительных вопросов вызывать не будет.

Фокус с переименованием, казалось бы, удался на славу: на сталинском генплане развития Москвы, согласно которому город активно перекраивался и расширялся, на месте Покровки должен был появиться проспект, еще более широкий, чем нынешняя улица Тверская, и застроенный такими же «сталинками». Для этого предполагалось снести на улице практически все дореволюционные дома, и лишь одну постройку, согласно генплану, планировали сохранить — ту саму церковь Успения.

Но на практике все вышло с точностью до наоборот: с лица улицы исчезло только восьмое чудо света, причем разобран храм был в спешном порядке, в 1936 году. Злым гением-инициатором этого действа стал будущий нарком тяжелой, топливной, а затем и нефтяной промышленности Лазарь Каганович, который по Покровке ездил на работу. Храм, который выступал за «красную линию» улицы, сильно мозолил ему глаза и якобы мешал движению, поэтому чтобы улучшить «транспортную ситуацию в городе», он приказал его снести, что и было оперативно выполнено. Сейчас на этом месте разбит небольшой сквер, а о храме напоминает только фрагмент стены колокольни, который с удивлением для себя обнаруживает каждый, кто поднимает на второй этаж примостившегося у сквера кафе Starbucks.

Сейчас на месте церкви Успения разбит небольшой сквер, который вместо золотых куполов украшают яркие ленточки на деревьях

Как архитекторы и заказчице угодили, и царствующих особ не обидели

Но вернемся в 10-е годы XX века, когда и церковь еще была цела, и супружеская чета Заварских только начинала панировать постройку своих будущих домов. Доверить проектирование решили Ивану Кондратенко — большому другу семьи и очень популярному в те годы зодчему. Из-под его «пера» вышли десятки прекрасных задний в Москве, что кажется настоящим чудом, если знать одну деталь: в 23 года талантливый архитектор почти полностью ослеп и оглох. И если низкая острота слуха для зодчего не являлась столь критичной, то потеря зрения практически полностью перечеркивала возможность реализовывать свои идеи. Но уникальный по своему мастерству и силе духа человек сумел найти выход: он пригласил в партнеры своего друга, архитектора Семена Дорошенко. Творческий тандем оказался очень удачным, с тех пор все постройки они проектировали на пару: Кондратенко лепил из глины общий макет будущего здания, акцентируясь на крупных элементах, а Дорошенко прорабатывал мелкие детали и готовил чертежи.

Для дома Анастасии Заварской они выбрали только-только вошедший тогда в моду неороманский стиль — эдакое переосмысление средневекового романтизма с вкраплениями неоготики (хотя в его облике проглядывает и влияние модерна). Отсюда и образ рыцарского замка — с башенками и своеобразной пластикой фасадов, которые так приглянулись заказчице. Но на самом деле образы гораздо тоньше. Дело в том, что в год постройки дома отмечалось трехсотлетие дома Романовых — три века с момента восшествия этого семейства на российский престол. Поэтому использование при проектировании так созвучного с царствующей фамилией стиля стало своеобразной данью уважения к коронованы особам. Но одним созвучием дело не ограничилось: во внутреннем и внешнем убранстве дома активно использованы узоры палат бояр Романовых с улицы Варварка. Самые заметные из них — сводчатые арки, окна причудливой формы, авторская лепнина и уникальные росписи подъездов (которые уцелели даже после реконструкции начала 1990-х годов).

Лепные барельефы на фасаде дома 12 в Потаповском переулке (слева) и палатах бояр Романовых, расположенных на Варварке

Сводчатые потолки в подъезде дома Анастасии Заварской украшены эффектным декором и росписью, которая сохранилась и поныне

Мощная входная группа — дань рыцарским замкам и царским дворцам

Как старые легенды новые мифы о доме порождают

Владелица дома, впрочем, не долго наслаждалась своим новым недвижимым имуществом: буквально через год после постройки он был продан супругам Вере и Александру Троицким, которые предложили за него очень выгодную цену, и вплоть до октября 1917 года его стали именовать «домом Троицких» (порой это название используют и сейчас, хотя под именем «дом Заварской» он известен больше). К слову, Александр Троицкий служил дьяконом в том самом «русском Нотр-Даме» — церкви Успения на Покровке, а в доме он ценил не только яркий фасад, но и незатейливый внутренний двор .

Скромный задний фасад и внутренний двор дома на Потаповском даже не намекают на величественность его парадной стороны

А потом грянула революция, и все переменилось, однако судьба отнеслась к зданию-замку довольно бережно. Несмотря на обязательные в советской практике «уплотнения» квартир, а также последующее заселение в 1930-е годы в дом работников НКВД, дом до настоящего времени сохранил свой статус. Как рассказывает в своем блоге одна из жительниц дома, «соседи сплошь интеллигентные люди, которые всегда придержат дверь, если Вы идете с пакетами покупок, и есть даже местная достопримечательность — оперный певец, который примерно раз в неделю репетирует — в этот момент все другие звуки замолкают».

Хотя, возможно, это тоже своеобразная легенда. Старший по подъезду из дома напротив (это здание рангом пониже, построено в 30-е годы XX века, хотя тоже не такое простое и заселенное очень непростыми людьми: не зря же в него постоянно захаживал Борис Пастернак), мастер на все руки, который часто наблюдает за жизнью дома Заварской и помогает его обитателям то по хозяйству, то с детьми, готов поведать совсем другие истории. О том, например, какие последствия имел переезд в этот дом главного редактора и совладельца радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова (он живет на последнем этаже в левом крыле дома в стометровой двухуровневой квартире с большим эркером). Или о том, как изменила атмосферу в доме актриса Марина Неелова, которая обитает на третьем этаже над входной группой.

Под левой башенкой в доме на Потаповском обитает Алексей Венедиктов, а над самой входной группой поселилась Марина Неелова

Но мы не будем повторять эти рассказы, возможно, это тоже лишь современные легенды дома. Доподлинно же узнать о том, сохранился ли на самом деле дух рыцарства в рыцарском замке, сможет лишь тот, кто сам поселиться в нем. А такие возможности имеются. Например, за 12,5 млн рублей сейчас здесь продается квартира площадью 47 кв. м. Таким образом, цена за метр составляет около 265 тыс. рублей. Это примерно средняя цена за недвижимость в этом переулке. Например, по адресу Потаповский переулок, 9 за 18 млн рублей можно купить квартиру площадью 70 кв. м, однако в комплексе к ней красивая история дома не прилагается.

Какие тайны скрывает дом в Потаповском доподлинно узнает лишь тот, кто поселится в нем

Ольга Зябко, корреспондент портала ГдеЭтотДом.РУ, Наталия Павлова-Каткова, главный редактор портала ГдеЭтотДом.РУ

Источник: ГдеЭтотДом.РУ